Бледный всадник - Страница 119

К оглавлению

119

— Да, все время оставайся у меня за спиной.

Исеулт и Хильда вели мою лошадь.

— Если мы проиграем, — сказал я им, — забирайтесь обе в седло и скачите.

— Куда?

— Куда угодно, подальше отсюда. Возьмите деньги.

Я сложил все свое серебро и ценности в седельные сумки.

— Возьмешь все это, — объяснил я Исеулт, — и скачите отсюда подальше вместе с Хильдой.

Хильда улыбнулась, услышав эти слова.

Она выглядела бледной; ее светлые волосы, мокрые из-за дождя, плотно облепили голову: шляпы у Хильды не было. Свое белое платье она подпоясала веревкой. Меня удивило, что она отправилась вместе с армией, я думал, она предпочтет найти какой-нибудь монастырь, но Хильда настояла на том, чтобы пойти.

— Я хочу посмотреть, как датчане умрут, — голосом, не допускающим возражений, заявила она. — А того, которого зовут Эрик, я хочу убить сама.

Она похлопала по длинному ножу с узким лезвием, висящему у нее на поясе.

— Эрик — это один из тех, кто… — начал было я, но запнулся.

— Один из тех, кто превратил меня в шлюху, — сказала она.

— Значит, это не его мы убили в ту ночь?

— Вы убили рулевого его корабля, — покачала Хильда головой. — Но я обязательно найду Эрика и не вернусь в монастырь до тех пор, пока не услышу, как он вопит, захлебываясь в собственной крови.

— Бедняжку переполняет ненависть, — сказал мне отец Пирлиг, когда мы последовали за Исеулт и Хильдой вверх на холм.

— Разве это так плохо для христианки?

— Быть живым — вот что плохо для христианина! — засмеялся Пирлиг. — Мы называем человека святым, если он хороший, но многие ли из нас стали святыми? Мы все плохие! Некоторые из нас только пытаются быть хорошими.

Я посмотрел на Хильду и сказал:

— Она зря тратила время в монастыре.

— Тебе нравятся худенькие, верно? — высказал догадку Пирлиг. — А я вот люблю мясистых, похожих на хорошо откормленных телок! Дай мне милую темноволосую бриттку с бедрами как бочонки эля, и я стану самым счастливым священником. Бедняжка Хильда! Худая, как солнечный лучик, но мне жаль датчанина, который сегодня ей попадется.

Тем временем разведчики Осрика, которых он выслал вперед, вернулись и доложили Альфреду, что видели датчан. Враг ожидает у края откоса, там, где холмы выше всего и где стоит старинная крепость. Знаменам датчан несть числа, сказали разведчики. А еще они видели датских лазутчиков, значит, Гутрум и Свейн должны знать, что мы идем.

И мы шли, поднимались все выше и выше, карабкаясь по склонам меловых холмов. Дождь прекратился, но солнце не появилось: небо представляло собой сплошную мешанину серых и черных туч. Ветер порывами налетал с востока.

Мы прошли мимо рядов могил, оставшихся с древних времен, и я гадал — не лежат ли там воины, которые, как и мы, отправились некогда на битву? А еще мне подумалось, что через тысячи лет придут какие-нибудь другие люди, чтобы взобраться на эти холмы с мечами и щитами…

Войны бесконечны… Я посмотрел в темное небо, ища знамения от Тора или Одина, надеясь увидеть летящего ворона, но там не было птиц. Только тучи.

А потом я увидел, что люди Осрика забирают вправо. Мы находились в ложбине между холмами, и они огибали холм справа от нас. Когда мы достигли седловины между двумя низкими склонами, я увидел ровную землю — и там, впереди, был враг.

Я люблю датчан. Нет людей лучше, чтобы сражаться рядом с ними, чтобы вместе пировать, веселиться или просто жить. Однако в тот день, как и во многие другие дни моей жизни, они были врагами и поджидали меня в гигантском клине на той стороне низины. Там были тысячи датчан, вооруженных копьями и мечами, датчан, явившихся, чтобы сделать эту землю своей, а мы пришли, чтобы удержать ее.

— Господи, дай нам сил, — сказал отец Пирлиг, увидев врагов, которые принялись громко кричать при нашем появлении.

Датчане стучали копьями и мечами по щитам из древесины липы, отчего на вершине холма словно громыхал гром. Древний форт находился на правом крыле нашей армии, и на его зеленых торфяных стенах было много людей. Многие из них имели черные щиты, над ними виднелось черное знамя — значит, именно там и был Гутрум. Левое крыло датчан, стоявшее лицом к нашему правому, растянулось на открытой низине, над ним я увидел треугольное знамя на маленьком древке в виде креста — знамя с изображением белой лошади. Итак, Свейн командовал их левым флангом.

Справа от рядов датчан и слева от нас к пойме реки уходил крутой откос: обрывистый спуск, с которого можно было запросто полететь кувырком. Мы не могли надеяться обойти датчан с фланга с той стороны: никто не смог бы сражаться на таком склоне. Значит, нам придется атаковать в лоб, идя прямо на «стену щитов», против земляного укрепления, копий, мечей и боевых топоров превосходящего нас по численности врага.

Я высматривал знамя Рагнара с орлиным крылом, и мне показалось, что я вижу его на стене форта, но трудно было сказать наверняка, потому что каждый отряд датчан поднял свой штандарт, и маленькие флаги сбились в кучу. Снова пошел дождь, скрывая эти знамена, но справа от меня, перед крепостью, рядом с датским штандартом побольше, на котором была изображена белая лошадь, я видел знамя саксов — зеленый флаг с орлом и крестом. Значит, Вульфер был там, вместе с той частью фирда Вилтунскира, что последовала за ним.

Во вражеском стане виднелись и другие флаги саксов. Не много, может быть с десяток, и я подумал, что датчане привели людей из Мерсии, чтобы те сражались за них. Все знамена саксов находились на открытом месте, ни одного — внутри укреплений.

119