Бледный всадник - Страница 95

«На этом холме следовало бы находиться саксам, — подумал я, — наблюдающим за врагом и готовым на него напасть».

Но вместо этого датчане расположились тут как ни в чем не бывало, и никто не тревожил их.

— Как далеко отсюда до Окмундтона? — спросил я Стеапу.

— Мы сможем добраться туда к закату.

Я заколебался. Если Одда Младший действительно в Окмундтоне, то зачем мне туда ехать? Он был моим врагом и поклялся меня погубить. Правда, Альфред вручил мне клочок пергамента, приказывавший Одде встретить меня добром, но какую силу имеют написанные слова против ненависти?

— Не бойся, Одда тебя не убьет, — сказал Стеапа, снова меня удивив. Очевидно, он догадался, о чем я думаю. И повторил: — Он тебя не убьет.

— Почему?

— Потому что я не буду ждать, пока он тебя убьет, — ответил Стеапа и повернул свою лошадь на запад.

* * *

Мы добрались до Окмундтона в сумерках.

Этот маленький городок вытянулся вдоль реки, под защитой высокого известнякового холма, на котором крепкий палисад обеспечивал убежище на случай прихода врага. На холме сейчас никого не было, и город, не имевший стен, выглядел мирным. Хотя в Уэссексе шла война, жители Окмундтона, как и Кридиантона, явно наслаждались миром. Дом Харальда находился недалеко от укреплений на холме, и никто не окликнул нас, когда мы въехали во внешний двор.

Там слуги узнали Стеапу и осторожно поприветствовали его. Потом из дверей дома вышел управляющий и при виде богатыря дважды восхищенно хлопнул в ладоши.

— А мы слышали, будто тебя взяли в плен язычники, — сказал он.

— Это правда.

— Они отпустили тебя?

— Меня освободил мой король, — прорычал Стеапа, как будто его возмутил вопрос. Он соскользнул с седла и потянулся. — Меня освободил Альфред.

— Харальд здесь? — спросил я управляющего.

— Мой господин в доме. — Управляющему явно не понравилось, что я не назвал шерифа господином.

— Тогда пошли туда, — сказал я и повел Стеапу в дом.

Управляющий в ужасе замахал на нас руками, потому что обычаи и правила вежливости требовали, чтобы он сперва испросил разрешения хозяина, но я не обратил на него внимания.

В главном очаге горел огонь, на платформах по краям комнаты стояло множество свечей. Копья для охоты на кабана были прислонены к стене, на которой висело с дюжину оленьих шкур и столько же дорогих куньих шкурок. В зале находились несколько человек, очевидно ожидающих ужина; в дальнем конце играл арфист. Свора гончих ринулась навстречу, чтобы нас обнюхать, и Стеапа отогнал их, пока мы шли к огню, чтобы согреться.

— Подай нам эля, — велел Стеапа управляющему.

Харальд, должно быть, услышал шум, который подняли гончие: он появился в дверях, ведущих в его личные покои из задней части зала, и изумленно заморгал при виде нас. Он думал, что мы со Стеапой — враги, к тому же слышал, что Стеапу взяли в плен, однако вот мы тут, явились вместе, целые и невредимые. В зале воцарилась тишина, когда шериф похромал к нам. Ему слегка повредили ногу копьем в какой-то битве, где он потерял также два пальца на правой руке.

— Помнится, однажды ты выбранил меня за то, что я вошел в твой дом с оружием, — сказал мне Харальд. — А теперь сам явился с оружием в мой.

— Привратника на месте не было, — ответил я.

— Он отошел, чтобы помочиться, господин, — объяснил управляющий.

— В доме не должно быть оружия, — настаивал Харальд.

Таков был обычай. Люди напивались и могли порядком искалечить друг друга даже ножами для мяса, а уж пьяные с мечами и топорами и вовсе способны были превратить обеденный зал в двор мясника. Мы отдали управляющему оружие, я стащил с себя кольчугу и велел повесить ее для просушки, да чтобы после слуга хорошенько вычистил все звенья.

Как только оружие унесли, Харальд формально приветствовал нас, сказав, что его дом — наш дом и что мы будем обедать с ним как почетные гости.

— И я с удовольствием выслушаю ваши новости, — проговорил он, сделав знак слуге, который принес нам кувшины с элем.

— Одда здесь? — требовательно спросил я.

— Отец — да. А сына тут нет.

Я выругался. Мы явились сюда с посланием для олдермена Одды Младшего, но обнаружили здесь только его раненого отца, Одду Старшего, который раньше жил в Окмундтоне.

— Ну а где же сын? — спросил я.

Харальда покоробила моя резкость, но он остался вежлив.

— Олдермен в Эксанкестере.

— Эксанкестер осажден?

— Нет.

— А датчане в Кридиантоне?

— Да.

— Их осаждают там?

Я прекрасно знал ответ, но хотел, чтобы Харальд признался сам.

— Нет, — ответил он.

Я бросил кувшин с элем и сказал:

— Мы прибыли от короля.

Хотя считалось, что я говорю с Харальдом, я зашагал по комнате, чтобы люди на платформах тоже могли меня слышать.

— Нас прислал Альфред, и он желает знать, почему датчане до сих пор в Дефнаскире. Мы сожгли их корабли, мы перерезали тех, кто охранял эти корабли, мы прогнали датчан из Синуита, а вы разрешаете им жить здесь? Почему?

Никто не ответил. В комнате не было женщин, потому что Харальд, овдовев, не женился вторично. И сейчас в качестве гостей за ужином присутствовали сплошь его воины или таны, возглавлявшие отряды собственных воинов. Некоторые смотрели на меня с ненавистью, ведь мои слова подразумевали, что все они трусы; остальные уставились в пол. Харальд взглянул на Стеапу, словно бы ища у него поддержки, но Стеапа молча стоял у огня, и его свирепое лицо ничего не выражало.

Я снова повернулся к Харальду и спросил: