Бледный всадник - Страница 78

— Потому что ты не отправился в Палфлеот, чтобы закончить работу.

— Работа закончена, — ответил я. — Свейн не сможет напасть на нас без кораблей.

— Но не все датчане утонули, — возразил Беокка.

— Мертвых было достаточно. Только представь, что эти люди вынесли! Тебе знаком ужас, который испытываешь, пытаясь перегнать прилив?

Я подумал о тех страданиях, что сам перенес на болоте, о безжалостном приливе, о холодной воде, неумолимо растекающейся вокруг, и страх сжал мое сердце.

— У них ведь все равно не было кораблей! С какой стати мне было убивать беспомощных людей?

— Потому что они язычники, — сказал Беокка, — потому что они ненавистны Господу и людям и потому что они датчане.

— А всего несколько недель назад ты верил, что они станут христианами и мы сможем перековать мечи на орала.

Беокка только отмахнулся и спросил:

— И что, по-твоему, теперь будет делать Свейн?

— Двинется маршем через болото, чтобы присоединиться к Гутруму.

— А Гутрум сейчас в Сиппанхамме.

Мы были уверены, что он именно там.

На болото приходили все новые люди и приносили вести, многие из которых оказывались всего лишь слухами. Однако частенько повторяли, что Гутрум якобы укрепил стены Сиппанхамма и зимует там. Многочисленные отряды захватчиков все еще опустошали разные части Уэссекса, но избегали больших городов на юге страны, где восточные саксы выставили гарнизоны. Один такой гарнизон был в Дорнваракестере, второй — в Винтанкестере, и Беокка считал, что Альфред должен отправиться в один из этих городов, однако король отказался, опасаясь, что Гутрум немедленно осадит город и тогда он сам окажется взаперти. Другое дело — болото: оно слишком большое, чтобы можно было предпринять его осаду, и Гутруму нечего было и надеяться проникнуть далеко в топи.

— У тебя ведь есть дядя в Мерсии, верно? — спросил Беокка, внезапно сменив тему разговора.

— Да, Этельред. Он брат моей матери, олдермен.

Беокку насторожил мой тон.

— Ты, похоже, его не любишь?

— Я едва знаю его.

Вообще-то я провел несколько недель в доме дяди, успев за это время поссориться с его сыном, которого тоже звали Этельред.

— Он, часом, не подружился с датчанами?

Я покачал головой.

— Они терпят его, оставляя в живых, а он терпит их.

— Король послал в Мерсию гонцов, — заявил священник.

Я поморщился.

— Если он хочет, чтобы мерсийцы поднялись против датчан, то это пустая затея. Их убьют.

— Альфред бы предпочел, чтобы весной они привели людей на юг, — объяснил Беокка.

Мне было непонятно, каким образом мерсийские воины, осуществляя замысел короля, смогут пробраться мимо датчан, чтобы к нам присоединиться, но я ничего не сказал.

— Весной мы рассчитываем на спасение, — продолжал Беокка, — но пока что король хотел бы, чтобы кто-нибудь отправился в Сиппанхамм.

— Священник? — предположил я. — Чтобы поговорить с Гутрумом?

— Воин, — ответил Беокка, — чтобы оценить численность врагов.

— Давайте я поеду, — вызвался я.

Беокка кивнул и захромал по берегу реки, где отлив обнажил сплетенные из ивы верши.

— Здесь все так не похоже на Нортумбрию, — печально проговорил он.

Я улыбнулся.

— Ты скучаешь по Беббанбургу?

— Я бы хотел закончить свои дни на Линдисфарене, — ответил он. — Чтобы прочесть предсмертные молитвы на этом острове. — Беокка повернулся и посмотрел на холмы на востоке. — Вообще-то король и сам хочет отправиться в Сиппанхамм, — сказал он, как бы размышляя вслух.

Я подумал, что ослышался, потом понял, что нет, и запротестовал:

— Это безумие!

— Но к этому его обязывает королевский сан.

— То есть? — не понял я.

— Витан избрал короля, — сурово проговорил Беокка, — и люди должны доверять этому королю. Если Альфред отправится в Сиппанхамм, в самое логово врагов, то докажет подданным, что заслуживает их доверия. Ну сам подумай, зачем людям нужен король-трус?

— А зачем им нужен король-покойник? — парировал я. — А ведь именно так и будет, если его схватят.

— Поэтому ты должен его защитить, — произнес священник.

Я промолчал. Это и в самом деле было безумием, но Альфред, похоже, решил доказать, что заслуживает трона. Возможно, его до сих пор мучила совесть, что он узурпировал власть, обойдя законного наследника, своего племянника.

— Вы будете путешествовать маленькой группой, — продолжал Беокка. — Ты, еще несколько воинов, священник и король.

— А священник зачем?

— Как зачем? Чтобы молиться, конечно.

— Ты, что ли? — презрительно ухмыльнулся я.

Беокка похлопал по своей хромой ноге.

— Нет, не я. Другой священник, помладше.

— Лучше вместо него взять Исеулт.

— Нет.

— Почему? Она позаботится о здоровье короля.

Альфред вот уже некоторое время чувствовал себя на удивление хорошо, и все благодаря снадобьям, которые готовила Исеулт. Чистотел и лопух, собранные ею еще на материке, унимали боль в, извиняюсь, высочайшей заднице, а остальные травы успокаивали боли в животе. Поступь короля стала уверенной, в глазах появился блеск, он выглядел крепким и здоровым.

— Исеулт останется здесь, — заявил Беокка.

— Если хочешь, чтобы король вернулся живым и здоровым, пошли ее с нами, — потребовал я.

— Она останется здесь именно потому, что мы хотим, чтобы король вернулся живым и здоровым, — возразил священник.

У меня ушло несколько биений сердца, чтобы понять, что именно он сказал, а потом я повернулся к нему с такой яростью, что Беокка, спотыкаясь, сделал несколько шагов назад.